Насколько бы Кира ни любила сама шутить над Толиком, смотреть, как над ним смеются другие, было практически невыносимо. В эти моменты что-то внутри неё сжималось, её охватывала обида. Мама сказала бы, что это от того, что Толик – её лучший друг. Но верить, что даже такие гении как она подвержены обыкновенной человеческой эмпатии, ей категорически не хотелось. Возможно, это была своеобразная ревность, которую ты испытываешь, когда кто-то берёт твою любимую игрушку, но Кире хотелось быть выше глупых эмоций.
Толик же не разбирался во внутренних конфликтах своей подруги, да и ради себя самого избегать попадания в нелепые ситуации у него не получалось вовсе. Вот и сейчас он пытался доказать другим детям, что самостоятельно смог прочитать детскую сказку, которая называлась не иначе как «Курочка рыба». В прочем, правда была за ним: он действительно дюже преуспел в чтении и самостоятельно осилил целую страницу из сборника сказок. Только вот слово «ряба», будучи совершенно незнакомым мальчику, непроизвольно было заменено в его голове на более знакомое и понятное.
— Да говорю вам есть такая сказка! «Курочка-рыба»! Я три раза вчера ее прочитал! – дул щёки Толик, озадаченный, почему никто не хочет ему верить.
— Сам ты рыба! – смеялись другие дети. – Сказка называется «Курочка-ряба»! Это ты просто читать не умеешь.
— Всё я умею! Не знаю какая у вас там «ряба», а у меня точно «рыба»! – Толик понимал, что проигрывает этот спор, но как истинный мужчина сдаваться катастрофически не умел и был готов доказывать свою неправоту до самого конца, высоко держа над головой знамя всеобщего посмешища.
Вика сидела в стороне и выглядела так, будто готова расплакаться. Положение казалось ей патовым, безвыходным. Бабушка и правда рассказывала ей сказку про «Курочку Рябу», а за каких-либо рыбов в ней ручаться она не могла, как бы ни хотела поддержать Толика.
Собрав волю в кулак, Кира сделала шаг вперед. Пусть Толик и дурак, но дураком его называть будет только она. Заставлять же Вику плакать запрещалось кому угодно, включая её саму. Отступать было уже поздно, этой песочнице нужен гений.
— Ну вы и балбесы, я вам поражаюсь. Кто в наше время вообще читает «Курочку Рябу»? Она древнее, чем швабра бабы Клавы (так звали уборщицу в их садике, швабра которой и правда была очень древней, деревянной, сделанной, вероятно, еще на самой заре промышленного швабростроения).
Обратив на себя внимание детей, Кира окинула взглядом детскую площадку. Кто такой Ленин она толком не знала, но слышала, что он был вождём, а вещал непременно с броневика. Броневиков поблизости, увы, не обнаружилось, поэтому она вскарабкалась на скамейку.
— «Курочка-Рыба», чтобы вы понимали, абсолютно новое слово в жанре. Такие сказки не для глупых детей, потому что в обычной сказке что? В обычной сказке простая мораль: жадность – плохо, трусость – плохо, глупость – тоже плохо, а вот храбрость, например – уже хорошо. Правильно? Правильно! – сама ответила на свой же вопрос Кира.
Дети увлеченно слушали её и разом забыли о всех своих разногласиях с Толиком. Жанровые характеристики классической сказки они представляли себе весьма условно, но говорила Кира красиво. А когда человек говорит красиво, уверенно и связно, то всякому невооруженному уху начинает казаться, что слушает оно что-то непременно умное. Перебивать же подобную речь – это уже и вовсе моветон, или, как сказали бы дети, так делают только бяки.
— «Курочка-Рыба» – это, если позволите такое слово, пост-притча, а вовсе никакая не сказка. В литературном сообществе меня закидали бы камнями за то, что я вообще заикнулась о её существовании. Ведь издают её строго ограниченным тиражом! Но если вы настаиваете, то я готова поведать её вам. Только учтите, что всё услышанное вами сейчас должно остаться в секрете!
Когда Кира закончила свою сказку, дети еще какое-то время стояли молчаливо и неподвижно. У кого-то от удивления пораскрывались рты. Кто-то настолько увлекся, что забыл о делах насущных, так и застыв с пальцем в носу. Кто-то хмурился. Кто-то попытался шепотом уточнить какие-то детали у товарища, но в ответ получил только многозначительное мычание. Наконец какая-то девочка и вовсе начала хныкать, но быстро успокоилась, не найдя в других поддержки.
Самым озадаченным оказался Толик, который был твёрдо уверен, что в его сказке, вопреки названию, не было даже рыб, не говоря уже о всех остальных хитросплетениях сюжета. Приблизившись к Кире, он дернул её за платье, чтобы та наклонилась, и он мог шепнуть ей свой вопрос.
— Кира, это что за сказка вообще? Я таких точно не читал. Ты её откуда взяла?
— Откуда-откуда, отсюда! – Кира указала пальцем на собственный лоб. – Я ведь гений!
А вот и сама сказка, которую дети по счастью или по несчастью услышали в тот день:
*сказка будет в следующем задании*
/звуки писания сказки/
#Никогде
#Следуй_за_штормом
