- Ой, девочки, чудом нас пронесло, вся как на иголках сидела!
- Вечно ты суетишься. Ехидне же понятно, что они не стали бы разбираться, кто ей энтого человечка сплёл.
- А я вот твоему спокойствию удивляюсь. Ладно нас бы не спросили, а вот за что ему ниточку обрезали могли и заинтересоваться.
- У меня таких ниточек, что бастардов у того самого, – с этими словами старшая из сестёр указала пальцем вверх, не отрывая глаз от пряжи. – Вы делов наворотили, а я крайняя что ли? Чуть ножнички об него не поломала, думала снова Тишку звать придётся. Ан нет, обошлось.
- Тишку? Это Тифона что ли? – удивлённо воскликнула младшая, увлеченно орудуя веретеном – Нашла кого Тишкой называть. Ты когда в прошлый раз помочь его просила, он нам целый город потопил!
- Это да! – вздохнула средняя. – Атлантиду жалко было, конечно. А я говорила тебе, Клото, что нельзя в пряжу пускать только хорошие ниточки. Везде равновесие должно быть.
- Ой ли? – фыркнула младшая. – Ну так и разделяла бы эту пряжу тщательнее! Сидишь там, гарпий считаешь, вертишь её, вертишь, а потом вдруг оказывается, что нити тебе слишком толстые подсунули.
- Хватит! – остановила их старшая. – Лахеса права, зря её не слушаешь. Неудобно из таких ткань мироздания шить, неоднородная она получается, спутываются другие нитки вокруг них. Чуть не уследишь и всё – узелок.
- А я и не виноватая вовсе! – возразила Клото. – Я Афродите Зевсовне так и сказала, а ей всё не то! Эта ниточка ей не нравится, эту вообще для героя брать нельзя, третья наоборот излишне героическая, а ей чего-то попроще хочется.
- Постой, она разве Зевсовна? Я у Гесиода читала, что она из морской пены родилась.
- Хихи, ну ты смешная! У Гесиода она читала. А ничего, что ты у меня сама давеча просила какого-нибудь поэтика тебе сплести поинтереснее? Вот я тебе и сплела, он насочинял всякого, а ты веришь во всё!
- Это та легенда, где Кронос Урану хозяйство отрезал и в море бросил? Экая там пена интересная поднялась, однако, – ухмыльнулась старшая мойра. – А мне таки больше верится, что её сам Зевс и заделал. Иначе это что получается, она ему тёткой приходится? Хоть и зачатой непорочно. Нет уж, как я и говорила: у него таких бастардов, что у меня ниточек.
- Вот и я так думаю! А про папеньку не надо плохо. Он всех своих деток любит. Вон ты Геракла сколько раз поубивать пыталась, а у него ниточка и не рубится вовсе!
- Ох уж мне эти его спецзаказы! Сплошная головная боль от них. Они не рубятся, зато вокруг них всё резать приходится, чтоб в узелки не спутывались. Потому я этого Адониса афродиткиного и почикала, пока он один в лесу охотился. Дольше бы тянула – там, глядишь, опять пришлось бы его с целым островом того, – пряха выразительно провела в воздухе перед своей шеей ножницами, – к Аиду отправлять прямым караваном.
- Какая ты хладнокровная, Атропа! Мне лично Адонис нравился, пока Клото его переделывать не начала. Сначала же хорошие ниточки подобрала. Он такой рассудительный получился, вечно что-то мечтал себе, фантазировал, писал.
- Тебе только такие и нравятся! Поэты да философы всякие. Вот и Афродита Зевсовна такого хотела сначала. Сказала мне: «умного хочу и романтичного», чтобы стихи ей посвящал, чтобы голос был глубокий, выразительный, с хрипотцой. Представляешь! Насколько детально! Чтобы все загадки Сфинкса решить мог. Ну я нужные ниточки повыбирала, а остальные попроще взяла, чтобы не заигрываться то особо.
- Поэтому хороший герой и получился, – мечтательно вздохнула Лахеса.
- Хороший то хороший, а ты потом как давай его нить впутывать во всякое! В детстве его на охоту взяли, так он настолько льва испугался, что заикаться начал! И какие ему стихи читать после этого, спрашивается? Ходил потом, стеснялся, молчал постоянно, разъелся как циклоп. В баню уйдет на весь день и сидит там, отмокает, думы думает. Это герой разве? Химерам на смех!
- А потом вы с Афродитой лучше сделали что ли? Вплели ему ниточку мужественности и храбрости, его и понесло. Вместо стихов пошлые шуточки начались, еще и сплошь неудачные. Да и голос стал уже не приятный с хрипотцой, а вечно злой какой-то, сердитый. Стал по ночам ходить подвиги искать себе на голову!
- Это я помню, – смешок Атропы эхом пронесся по пещере. – Напялит плащ черный, как вороново крыло, вот только летать как ворон то не умеет. От силы как гусь, и тот фаршированный! Вместо подвигов насобирал себе шишек и ушибов. Не хлопочи так за него Афродитка, давно бы его уже чикнула. А так ни-ни, берегла. Весь побитый, порезанный, но живой.
- А помните ему Афродита тогу подарила? Такую нарядную фиолетовую с золотом? Как она ему шла, – вновь начала вздыхать средняя сестра. – А вы ему как эту мужиковатость навязали, так он сразу заартачился. Что, мол, за тога девчачья, розовая.
- Ох уж эти мужчины с их дальтонизмом. Зато Гомеру когда-то так полюбился фиолетовый, что у него в Иллиаде всё фиолетовое: и море, и овцы, и железо. Зато мёд зеленый. Кто видел зелёный мёд, как говорится, поднимите руки.
- А что такого? – удивилась младшая. – Я у Диониса какой только мёд не видела. Он вчера, кстати, показания давал, что не спаивал Адониса перед охотой.
- Нееет, – протянула мойра с ножницами, – никто его не спаивал. Это была честная и трезвая смерть от шального кабанчика. Больно неуклюжий герой у вас получился, споткнулся и сам вепрю на клыки угодил. Чем там суд то в итоге закончился? Меня чай не вызывали, я и не являлась. И поважнее дела есть.
- В конце приказали привести самого Адониса, чтобы выслушать его показания. Тут муза выносит какой-то горшок и ставит перед Фемидой. Та вопрос задает, а в ответ тишина. Маменька повязку на глазах приподнимает, смотрит, а в горшке розы. Афродита Зевсовна душу Адониса из тартара выкрала, а на этом свете ей места уже нет, прятать некуда, поэтому она её в землю и посадила!
- Так романтично! Надо же, сильно он ей, видно, полюбился. Хотя, казалось бы, столько в нём недостатков.
- Вот-вот! Как будто мало ей в Элладе идеальных героев!
- Скучные они, эти ваши идеалы. Тот же Геракл, поди, так и помер бы банальным не по-человечьи могучим пастухом, если бы в какой-то момент головушкой не тронулся. А розы, знаете ли, тоже с шипами. Помяните моё слово, до людей слухи дойдут, они и этому Адонису как богу поклоняться начнут, им только дай волю. Лучше бы нам поклонялись, судьбинушкам своим. Глядишь, я их тогда и чикала бы поменьше. Но это не точно, – хихикнула Атропа и активно заклацала ножницами, разглядев в нитях пряжи подозрительный узелок.
#Следуй_за_Штормом
